К 72-й годовщине со дня рождения А.-Х.А. Кадырова
Как мне досадно! Ах, как мне досадно,
Что мужества я духом не достиг,
Чтоб твёрдым словом стать врагу преградой,
Когда настал критический тот миг!
Так в одном из своих замечательных стихотворений известный чеченский поэт Ахмед Сулейманов очень тонко и точно охарактеризовал то мучительное состояние, которое испытывает человек долго, а то и всю жизнь, из-за того, что когда-то по робости или под давлением страха он молча отступил перед злом, происходившим на его глазах. Возможно, такие угрызения совести испытывает по сей день и некоторая часть наших соотечественников, пожелавших остаться в стороне, когда шел мучительный раскол старого мира и в жестокой борьбе формировалось новое, свободное, демократическое общество России.
Когда в конце 80-х годов мутная волна вахабизма темными закоулками вползала в Чечню и вожачки из его местной пятой колонны, рядившиеся в правдолюбцев и борцов за справедливость, начали сворачивать набекрень мозги наивных обывателей, немногие решились тогда встать против них единым фронтом и открыто заявить согражданам, что на нас надвигается страшная беда, что народ тянут в пропасть. С теми, кто решался на это, бесчинствующие национал-сепаратисты расправлялись жестоко. Поэтому бравшийся тогда некоторыми на вооружение лозунг «Моя хата с краю, я ничего не знаю» был производным от того животного страха, который довлел над слабыми духом людьми. И он, в конечном счете, не спас никого из них. Всем пришлось хлебнуть лиха по полной мере. И не все вышли из этого ада живыми.
Но, как и во все времена, как и в любом народе, в чеченской среде нашлись тогда и такие, которые полностью стали на позицию, которая была когда-то близка великому польскому поэту Адаму Мицкевичу, и которую он выразил в бессмертных строках:
Нет, лучше с бурей силы мерить,
Последний миг борьбе отдать,
Чем выбраться на тихий берег
И раны горестно считать…
Одним из тех, кто стоял в первом ряду этих не_сломленных и непокорившихся героев был, честь и поклон его светлой памяти, первый Президент Чеченской Республики Герой России Ахмат — Хаджи Кадыров.
Во множестве статей, книг, фильмов, научных исследований и архивных документов нашли отражение разные стороны его благочестивой жизни и многогранной духовной и государственной деятельности. Но в этих ценных свидетельствах почти не отражен один небольшой эпизод из его биографии, связанный напрямую с новогодним праздником.
Казалось бы, это такая сфера, где вряд ли возможно проявление какого-то героизма или мужества. Праздник он и есть праздник, с ним обычно бывают синонимичны радость, восторг, забава или развлечения. Всё это так. Но в наступавшем 1998 году этот праздник не только не обещал всего этого, но и сам мог сгинуть надолго из нашей культурной жизни, если бы не оказалось тогда в Чечне Ахмата-Хаджи Кадырова.
Помнится, закончилась осень и с первыми холодами дыхание зимы все чаще стало напоминать людям о приближении Нового года. И хотя ничего хорошего его приход и не сулил людям, уставшим от войны, межнациональной междуусобицы, бандитского беспредела и общественного хаоса, но в эти два — три дня люди украшали свои жилища если не ёлкой, то хотя бы какими-то ветвями с увешанными на них оставшимися от прошлой жизни игрушками или подобием игрушек и старались сделать себе и своим детям жалкое подобие праздника. В эти дни люди старались сбросить со своих сердец тяжкий груз тоски, уныния и страха перед будущим и наперекор всему светлели и надеялись на лучшее. Но не тут — то было.
Пришлые вожачки от чеченского Гуляй-поля били себя в грудь, клянясь в своей любви к Чечне, и ненавидели всех, кто её населяет. Они с августа 1991 года сделали всё, что было в их силах, чтобы отнять у людей не только их свободу, их гражданские права и средства на существование, но и все земные радости. Оставался один новогодний праздник, до которого, по странной случайности, у них еще не доходили руки. Но кто-то из теневых правителей — бородачей, желая отличиться, внёс «рационализаторское предложение» объявить празднование Нового года греховным и антиисламским обычаем, который следует выжечь калёным железом из сознания всех правоверных.
На тогдашнего ичкерийского президента Масхадова было оказано сильнейшее давление со стороны Яндарбиева, Басаева, Удугова и других его политических конкурентов и он безропотно подписал Указ о запрещении празднования Нового года. Население впало в уныние. Об акциях протеста не могло быть и речи, гайки и так были закручены до предела. На долю несчастного народа оставалось только одно молчаливое отчаяние. И вдруг в этом оцепеневшем от безысходности и горя обществе раздался могучий голос духовного главы и великого гражданина нации Ахмата — Хаджи Кадырова.
Встав один против всех своих могущественных оппонентов, он выступил с яростной речью, наполненной горечью и гневом.
— Вы отняли у людей всё: драгоценную свободу, возможность безопасно передвигаться по своей земле, возможность кормить и воспитывать своих детей, право выражать своё мнение и говорить правду, — сказал он. — Сегодня вы отняли и то последнее, что оставалось у бедных и измученных людей — новогодний праздник. Что в нём антиисламского, что в нем антинародного или античеченского?
Не вы ли вчера осуждали коммунистическую идеологию и весь путь большевизма! А чем вы отличаетесь от них, копируя их и подражая им? Если вы не помните, то я вам напомню, что сразу же после октябрьского переворота в 1917 году одним из первых лозунгов большевиков гласил: «Все на борьбу с религиозным дурманом». Новогодний праздник попал первым под тяжелый красный молот. Был даже придуман издевательский плакат:
Скоро будет рождество —
Гадкий праздник безобразный,
Связан испокон веков
С ним обычай безобразный…
И так продолжалось до 1935 года. Хорошо, что нашелся всё — таки, даже в той обстановке, относительно, смелый человек в России. Это был член ЦИК П.Постышев, который на свой страх и риск, чтобы сделать детям приятное, организовал в Харькове детский новогодний утренник. Дело кое — как обошлось без арестов и репрессий. Но запреты ещё долго не ослабевали. Лишь 30 лет спустя в 1947 году обрёл этот праздник своё официальное право.
Скажите мне, здесь присутствующие, разве вы много лет подряд не праздновали Новый год, разве не стояли у нарядных ёлок в прошлые времена. Поймите, это нужно даже не столько нам — взрослым, это нужно детям, у которых отняли вместе с детством, пионерскими лагерями, школами и все их радости, среди которых самой большой радостью оставалась новогодняя ёлка.
Не я — муфтий Чечни — должен был бы быть озабоченным сегодня по поводу запрета новогодней ёлки в чеченских домах и отмены детских утренников, но я это делаю, потому, что больше ничей голос до вас не дойдёт. Не лишайте детей этой радости. Они и их родители не простят вам этого. Не простят и простые граждане нашей измученной страны. Отмените немедленно этот Указ! Он не добавит вам ни славы, ни почета.
Эта речь Ахмата —Хаджи среди воинственных бородачей была смелым политическим и гражданским шагом. Именно после этой речи автор этих строк безоговорочно проникся восторженным уважением к этому благородному и смелому человеку и навсегда вписал себя в число его сторонников и единомышленников. И таких, как я, оказалось в Чечне много.
Мои две попытки выразить ему сердечную признательность за этот гуманный и героический поступок, к сожалению, не увенчались успехом. В первый раз меня не пропустил к нему его дежурный помощник, второй раз, когда я приехал в муфтият, располагавшийся тогда в районе Минутки, он оказался в отъезде.
Указ Масхадов вынужден был отменить и ёлка всё же пришла, пусть и не в каждый дом, но этот праздник, хотя и праздновался он со слезами на глазах, но подарил людям радость и надежду благодаря решительному заступничеству Ахмата — Хаджи за всех униженных, обездоленных и несчастных.
Ибрагим ДЖАБИРОВ,
писатель, Заслуженный работник культуры РФ
